Что такое "Энергетический купол" человека? Как спасти человека заглянув в его будущее? В студии телеканала ITON.TV астропсихолог Татьяна Матушанская, специалист по натальной астрологии. Ведущий - Александр Гур-Арье.
Арик ЭЛЬМАН - журналист, политолог /специально для газеты «Эхо»/Израиль В кризисе, который грозит уже на этой неделе похоронить «самое правое правительство за всю историю Израиля» и который разразился, как традиционно бывает в правых правительствах, благодаря правым союзникам-конкурентам «Ликуда», есть немало виновников, однако им трудно предъявлять претензии Начнем с конца. Глава «Еврейского дома» Нафтали Беннет навлек на себя немало критики, предъявив главе правительства Биньямину Нетаниягу ультиматум — либо портфель министра обороны, либо досрочные выборы. Беннет действительно поставил себя в несколько глупое положение — открыто требуя для себя пост, который правящая партия вряд ли может себе позволить уступить, он загнал себя в угол, и теперь именно на него будет возложена главная вина за распад коалиции и досрочные выборы. Однако с другой стороны, как именно должен был вести себя политик, который уже несколько месяцев обвиняет экс-министра обороны Либермана в некомпетентности, в капитуляции перед ХАМАСом, в неспособности вести израильский генералитет к победе в Газе? Активисты и сторонники «Еврейского дома» просто не поняли бы, если бы Беннет промолчал, когда пост главы оборонного ведомства оказался свободен. А что же сам Авигдор Либерман? Своим уходом с поста министра обороны лидер НДИ дестабилизировал израильское правительство, подарил ХАМАСу пропагандистский лозунг (повторяемый немалым числом наших собственных израильских идиотов) и фактически расписался в своем бессилии повлиять на оборонную политику кабинета, в котором заседал. С другой стороны, какой еще выход оставался у политика, который, после того как раскрученное СМИ «дело 242» чуть было не привело его партию к электоральному барьеру, пришел в министерство обороны, стремясь укрепить свою репутацию? Либерман хотел напомнить Израилю, что он компетентный управленец, способный стабилизировать министерство обороны после скандалов вокруг дела Элиора Азарии и увольнения Моше Яалона, и добился этой цели. Те, кто потешались над «ефрейтором», возглавившим систему гражданского контроля над армией, вынуждены были проглотить языки. Однако вместе с тем Либерман должен был хранить свое главное преимущество перед другими израильскими политиками — репутацию человека слова, который не держится за кресло ради кресла, если чувствует, что не способен повлиять на события. Поскольку глава НДИ, придя в министерство обороны, продемонстрировал, что не собирается устраивать революций в этом ключевом нервном узле безопасности страны (Либерман даже не ликвидировал армейское радио «Галей ЦАХАЛ», о чем его буквально умолял весь правый лагерь), ему пришлось работать с израильским генералитетом на условиях, которые определяет генералитет. У израильской военной бюрократии есть свои собственные интересы, которые далеко не всегда совпадают с национальными, но положение наших генералов позволяет им фактически диктовать политикам, какими возможностями в военной сфере те располагают. И практически всегда военные стремятся к более осторожным решениям, сопряженным с меньшим риском эскалации и крупномасштабных операций, ответственность за последствия которых понесут они. В ситуации, когда Либерман оказался (вместе с Нетаниягу) главным ответственным за политические последствия бездействия против ХАМАСа, за решения кабинета, с которыми он не согласен, и за предлагаемый военными курс, который он не мог изменить, его отставка была абсолютно правильной как с моральной, так и с политической точек зрения. Теперь лидер НДИ стремится ускорить выборы и обещает, что после них партия вернется в правую коалицию — и то, и другое должно способствовать сохранению электоральной популярности Либермана как минимум на нынешнем уровне. Главный виновник происходящего — премьер-министр Биньямин Нетаниягу — подвергается критике сразу на нескольких фронтах, и часть ее справедлива. Нетаниягу не обеспечил Либерману должной публичной поддержки и не поставил на место Нафтали Беннета, когда тот перешел все рамки цивилизованной дискуссии между партнерами в одном правительстве. Нетаниягу как будто намеренно провоцировал Либермана, когда его канцелярия распространила после заседания кабинета ложную информацию о том, что якобы все министры поддержали прекращение огня. Глава правительства знаком с лидером НДИ не первый год, и должен был понимать, что в таких условиях его отставка — лишь вопрос времени. Если, как сам Нетаниягу часто напоминает, первостепенная задача премьер-министра состоит в обеспечении политической стабильности, он с этой задачей явно не справился. Однако главная причина кризиса состоит, конечно, не в личных отношениях и не в оскорбленной чести — она в принципиальных разногласиях между Нетаниягу и Либерманом о том, что надо делать в секторе Газы. Нетаниягу неоднократно, публично и однозначно заявлял о том, что не верит в смысл и успех очередной военной операции против ХАМАСа в нынешних условиях, и стремится вернуть спокойствие югу Израиля путем — фактически — достижения договоренностей с террористами. Нетаниягу рассчитывает на то, что внутренние потребности ХАМАСа, его интересы в противостоянии с Абу Мазеном, вес давления со стороны Египта, стремление Катара доказать Израилю и Трампу свою полезность, и, разумеется, однозначная произраильская позиция Вашингтона (в отличие от 2014 года) помогут вернуть ситуацию на Юге к той, которая сложилась после операции «Несокрушимая скала» 4 года назад, без того, чтобы Израиль понес, как тогда, человеческие, материальные и репутационные жертвы. Парадокс — министр обороны Либерман, которому израильские генералы раз за разом предлагали неудовлетворительные для него оперативные варианты, продолжает верить в способность армии нанести сокрушительный удар по ХАМАСу. Премьер-министр Нетаниягу, с которым наш генералитет соглашается гораздо чаще, предпочитает эти способности армии не проверять на практике. «Правда редко бывает чистой, и никогда — простой», — сказал Оскар Уайльд. В нынешнем политическом кризисе у каждого ее участника своя правда и своя точка зрения. Какими бы ни были последствия очередной досрочной дестабилизации политической системы, для демократии хорошо, когда принципиальные идеологические разногласия между лидерами выносятся на суд избирателей, которым и придется выбирать, кто больше прав — не в социологических опросах, а возле урны для голосования.
Цви ЗИЛЬБЕР - Специально для газеты «Эхо»/Израиль Отставка министра обороны Авигдора Либермана наглядно продемонстрировала, как здорово налажена у нас в стране система фейк-ньюз. Запущенная откуда-то сверху, она каскадами расходится вширь, передавая эстафету от официальных СМИ пользователям социальных сетей. СМИ подбрасывают в социальные сети пищу для обсуждения, а социальные сети возвращают им темы для заголовков. Дескать, вот о чем говорит народ Один из принципов манипуляции (кто интересуется, можно найти в Интернете, есть масса учебников) — это перевод темы. Зачем отвечать на сложный вопрос, когда можно просто уйти от ответа. Встает политическая фигура первой величины, сообщает об отставке, называет проблему: правительство ведет капитулянтскую политику по отношению к враждебной нам террористической организации. Я, дескать, поставлен в такие условия, когда все мои инициативы и действия торпедируются, когда меня связали по рукам и ногам, я не могу равнодушно взирать со стороны, как рушатся оборонные интересы нашей страны, поэтому я решил встать и уйти. По-моему, все предельно ясно. Никаких двусмысленностей. Давайте — СМИ и социальные сети — обсудим нашу политику в Газе. Неужели кому-то понравилось, как мы провели последнюю партию в отношениях с ХАМАСом, включая катарское топливо, чемоданы с катарскими наличными и 500 ракет по городам юга? Но зачем отвечать на сложные вопросы, когда проще замылить тему. Давайте поговорим, какого цвета у министра ботинки, почему он вышел из коалиции Шарона, и почему он не «замочил» Ханию через 48 часов после вступления в должность. Конечно, все эти темы заслуживают внимания. Но почему вместо? Почему ни в СМИ, ни в социальных сетях не состоялся предметный разговор о нашем поведении? Почему не начато расследование, как в прессу было отправлено сообщение о полном единодушии на заседании кабинета, где было принято решение (кстати, без голосования) о прекращении огня. Такое прям единодушие было, что аж министр обороны подал в отставку. Просто нет слов. В начале этой недели в Эйлате открылся журналистский конгресс, на котором были представлены данные прелюбопытнейшего исследования. Его провели активисты проекта «Масрокит» («свисток»), которые занимаются разоблачением фейк-ньюз, совместно с компанией «Ифат» по мониторингу израильских СМИ. Исследователи отобрали 300 заявлений видных израильских политиков, как от коалиции, так и от оппозиции, и проверили на предмет правды. Причем речь идет только о заявлениях, в которых сообщались какие-то факты. Точнее, какая-то информация выдавалась за факты. Так вот, более 70% заявлений наших политиков, мягко говоря, грешат против правды. В коалиции этот процент чуть выше, в оппозиции — чуть ниже. И знаете, кого авторы исследования назвали чемпионом Израиля по искажению фактов? Главу правительства Биньямина Нетаниягу. В качестве примера авторы исследования приводят его заявление, растиражированное СМИ, что главным условием иранской ядерной сделки было то, что Исламская Республика обязана признать существование своей военной ядерной программы и раскрыть ее перед инспекторами МАГАТЭ. На деле такого условия, конечно, там не было. Говорилось лишь об открытости, которая устраивает МАГАТЭ. Только и всего. Опровержение, которое опубликовали на сайте «Масрокит», практически никого не заинтересовало… Что же делать нам, журналистам, в эпоху фейк-ньюз? Не секрет, что все журналисты, все редакции используют в своей работе официальные источники информации — эти самые коммуникаты, которые приходят от всех пресс-служб. Появляясь на страницах солидных изданий, фейк-ньюз получают официальный статус. Теперь уже на них можно ссылаться, как на информацию из достоверных источников. Раньше эта схема работала, когда СМИ давали высказаться другой стороне. Контрспикеру. В итоге читатель мог сделать вывод, что истина где-то посередине. Но сегодня, и это, кстати, отмечают авторы исследования из «Масрокит», такая схема уже не работает. Нужны иные инструменты. Итак, канцелярия главы правительства распространяет коммуникат о полном единогласии на заседании кабинета, на следующее утро министр обороны подает в отставку. А в конце прошлой недели египтяне сообщили о большом прогрессе на переговорах с ХАМАСом об освобождении израильских граждан, которых удерживают в Газе, и возвращении останков Адара Гольдина и Орона Шауля. Что же это за прогресс? Помните такого германского посредника Эрнста Урлау, который сварил кашу для Гилада Шалита? Так вот, по информации, которая исходила, по всей видимости, от него, Израиль согласился принять предварительные условия ХАМАСа. В чем состояли эти условия? ХАМАС говорит, что не пойдет с Израилем ни на какие новые сделки, пока Израиль не выполнил условия старых. Боевики, которые вышли на свободу в обмен на Гилада Шалита, но были вновь пойманы и отправлены в тюрьму за террористическую деятельность, должны быть выпущены на свободу. А уже потом ХАМАС готов при посредничестве Урлау договариваться, на кого обменять останки военнослужащих и двоих граждан. Египетские источники отмечают, что этот прогресс на переговорах, конечно же, напрямую связан с успехами в деле примирения с ХАМАСом, к чему приложили руку египетские посредники. Израиль и ХАМАС поспешили опровергнуть эту информацию, но я почему-то склонен верить Урлау. У него, в отличие от израильского правительства, нет причин скрывать правду. На мой взгляд, это еще и связано с отставкой Либермана, который был одним из самых ярых противников сделки Гилада Шалита. Его уход в отставку облегчает задачу посредников. Последний раунд в Газе оставил очень неприятный осадок. Мы боимся их разозлить. Наши генералы что-то там бомбят, но на заседаниях кабинета выстраиваются в одну шеренгу и требуют перемирия. Плохой мир лучше доброй войны, но разве генералам пристало об этом говорить? Они не могут предоставить военные решения, поэтому предлагают политические? Почему эти вопросы никто не задал? СМИ бросились обсуждать, какой электоральный дивиденд Либерман получит благодаря отставке, что может быть интересней. А социальные сети просто перешли к личным оскорблениям. Конечно, это только отдельные пользователи, среди которых много самых разных политических — и не только — интересантов. Но откуда хлынул такой поток ненависти к одному из самых успешных в Израиле наших соотечественников? И это не «русофобы», не «марокканцы», а именно наши «выходцы». Можно по-разному относиться к Либерману и его партии, можно по-разному оценивать его достижения на том или ином посту, из каких бездонных глубин берется столько дерьма, которое выливается в Интернет через социальные сети. Что это было? Комплекс неполноценности? Зависть? Личные фрустрации и неудовлетворенность? У меня нет ответов. Но это был хороший повод почистить свою новостную ленту в «Фейсбуке», а заодно и список друзей.
Павло Правый/Блогер Знаете, какой самый вкусный на свете шоколад? Советский. До сих пор помню волшебный запах и вкус черного «Юбилейного» и молочной «Чайки». И самые вкусные мандарины – советские. В солнечной Абхазии взращенные. И многое другое такое же вкусное я помню… Феерический вкус «Юбилейного» из 1984 года вызван не тем, что он был качественнее нынешнего «Рошена» или «Свиточа» – вовсе нет. Вкусен он был потому, что плитка его стоила 3 (три) рубля – фантастическая для меня, двенадцатилетнего мальчишки сумма. Был и дешевле, но уж очень красивая у этого этикетка. А молочная “Чайка” – рубль и десять копеек. Тоже не особо разгонишься. До сих пор перед глазами стоят искусно выложенные в витринах пирамиды из этого шоколада, на которые мы с друзьями смотрели во все глаза, а потом, вздохнув, просили у продавца сто граммов карамели «Сливовая». Мне шоколад доставался раза два в год – на Новый год точно. Не всегда, но было. Потому, что на три рубля вместо одной шоколадки можно было купить два килограмма карамели или целый килограмм помадок в т. н. кондитерской глазури. И уж если дядя Митя, который жил в Мариуполе, извините, тогда – в Жданове, приезжал в гости и привозил в подарок шоколадку – это был праздник. Мы разламывали плиту на дольки и медленно смаковали каждую, сгрызая тонким слоем, словно белочки. Почему родители не покупали нам шоколад? Потому что у мамы моей, бухгалтера совхоза, зарплата была 70 рублей, а у отца, который трудился там же механиком – то ли 110, то ли 115. А нас в семье – трое детей. И еще бабушка, которой щедрое народное государство выделило «колхозную» пенсию в 28 рублей. Поэтому когда я слышу стенания о том, как хорошо жилось в Союзе, охватывает злость. Не за ложь – в СССР действительно было немало тех, кто был материально неплохо обеспечен: шахтеры, металлурги, рабочие «военных» заводов, ну и, конечно, партийно-советская номенклатура с их спецпайками, премиальными доплатами, спецраспределителями и спецсанаториями. Злость у меня вызывает воспоминание о несправедливости. Ну, почему родная партия смогла обеспечить жизнь только тех, кто трудился в конечном счете на производство танков и ракет, а моего отца, выращивавшего огурцы, помидоры и капусту для всей страны – нет? Почему на всех не хватало «Жигулей»? В проклятом капитализме машин было больше чем людей, а у нас десятилетние очереди на вожделенную «Копейку»? Почему моему отцу пришлось копить двадцать лет, выращивая свиней на рынок, чтобы к сорока годам купить подержанный «ИЖ-Комби»? Но мы все же принадлежали еще к привилегированному сорту советских граждан, ибо жили хоть и в сельской местности, но всего в двух километрах от города, причем города на Донбассе. Что это значит? Это значит первая категория снабжения. Это – счастье. Ибо существовали еще и вторая и третья. Из третьей категории (Алексеевский район Белгородской области) наша семья сбежала когда мне было 8 месяцев. Попав в первую категорию, как сейчас вспоминает моя мама, ей казалось, что она очутилась в коммунизме. Настоящем. Бабушка наша тогда впервые в жизни увидела торт. Магазинный, со сливочным кремом. О категориях снабжения слышали все. В СССР их было четыре. «Особая» категория – для Москвы, Ленинграда и столичных городов некоторых союзных республик. Первая – для Донбасса, Кузбасса, промышленных центров, районов Севера и Дальнего Востока. Вторая – для малых и неиндустриальных городов. Ну и последняя, третья – для остального огромного большинства советских граждан. Третья категория означала, что в магазинах не было ничего, кроме кильки в томате, морской капусты, перловой крупы и черного мокрого хлеба, который завозили два раза в неделю. Категории эти были установлены Отцом народов, лучшим другом физкультурников и гением всех времен и народов тов. И. В. Сталиным еще в 1931 году, да так до кончины СССР и просуществовали. Вдумайтесь: самое человечное государство в мире, оплот мира и гуманизма, в котором власть находилась в руках трудящихся, официально поделило этих самых граждан на категории. На сорта. Только не надо мне говорить здесь «А вот сегодня… Мы все нищие…» Да, сегодня многие люди живут бедно. Но они хотя бы имеют возможность при наличии энергии, знаний, сноровки, таланта свое положение улучшить. Подработать. Открыть небольшой или большой – по возможностям бизнес. Уехать на заработки в Италию, в конце концов. И главное – их никто официально, по закону не делит на сорта. Никто не говорит о том, что жизнь сейчас в Украине сладкая, как сгущенка Купянского завода. Жизнь, любезные мои, вообще штука довольно горькая и опасная – во всех странах и во все времена. Но поясните мне, почему в «передовой стране мира», в СССР нельзя было обеспечить колбасой, туалетной бумагой качественными штанами и автомобилями всех желающих? Лично ваш покорный слуга нашел единственное объяснение всему этому. Постараюсь объяснить предельно просто, без заумных слов, дабы было понятно самому ватному «ватнику». На 1990 год в Группе советских войск в Германии насчитывалось 4,1 тыс. танков и 8 тыс. БМП, БТР, БМД и других подобных штук; 390 боевых и 315 транспортных вертолетов; 3,6 тыс. артсистем, включая САУ и РСЗО. Всего личного состава – 337,8 тыс. В одной только ГДР. А всего в Советской армии, войсках КГБ и МВД только военнослужащих – 5 миллионов. Пять. Миллионов. Армия США вместе с Национальной гвардией в это же время не дотягивала даже до миллиона. И не дотягивала существенно. Вы будете шокированы, но в СССР было танков больше, чем в армиях всех остальных стран мира вместе взятых! Почему так? Потому что военная доктрина СССР предполагала наличие паритета (пояснять значение слова, господа «ватники» нужно?) нет, не с США и даже не со свирепым НАТО. У СССР должен был быть паритет сил с армиями всех остальных стран мира вместе взятыми. И эту ораву солдат, сержантов и офицеров надо было кормить, одевать, обувать, лечить, мыть в банях. Для такой массы техники нужно было строить ангары и ремонтные мастерские. Ее заправлять нужно было. В СССР только истребителей МиГ-23 в 70-е годы насчитывалось 3,5 тысячи. А ведь двигатель истребителя не вечен, у него очень ограниченный ресурс и двигатели эти очень даже часто нужно было менять. Как и танковые, между прочим. Коммунисты нам объясняют: это чтоб на нас не напали. Нет, любезные – это жалкое оправдание! «Отмазка», как любят выражаться в «ватной» среде. Ибо генералы НАТО были не настолько скудоумны и историю войн изучали в академиях. Опыт Наполеона и Гитлера наглядно продемонстрировал, что захватить такую огромную страну военным путем невозможно. А контролировать и подавно. А тут еще и фактор ядерного оружия как сдерживающий для мечтателей потоптаться натовскими сапогами по улицам деревни Большие Грязнухи или славного города Мачехин конец. О происках США и «агрессивного блока НАТО» вас пугали и сейчас пугают лишь затем, чтобы вы прощали вождям СССР, а теперь России их спецсанатории, дворцы, яхты, спецпайки и часы по полмиллиона долларов за штуку. Нет, товарищи. Весь этот ужас имеет один источник: до неприличия огромную агрессивность коммунистов и СССР как государства, которая, между прочим, передалась и нынешней России. СССР был до предела милитаризованной страной с милитаризованной экономикой. Однако недостаток колбасы объясняется не только тем, что коммунисты настроили после Второй мировой больше семидесяти тысяч одних только танков и две с половиной сотни атомных субмарин – больше, чем во всех остальных странах вместе взятых. Причина в ином – крайней неэффективности советской экономики. И по-другому в стране, где отсутствовал главный двигатель прогресса – конкуренция на рынке товаров и рабочей силы быть не могло. Директор пивоваренного завода не имел никакого стимула улучшать качество продукции, ибо при системе, когда пиво в дефиците, мужики выпьют и ту бурду, которую он производит «по плану». Советская экономика просто не выдержала военной нагрузки. Не потянула. Ведь танк, в отличие от колхозного трактора, материальных благ не производит. Ракета, в отличие от молокозавода не умеет делать сгущенку. А средняя урожайность зерновых во времена тов. Брежнева составляла 13,4 центнера с гектара. Примерно вдвое меньше, чем на плодородных скалах Норвегии. Во времена сладкого Леонида Ильича на благословенных черноземах Украины производилось по 0,78 яйца в сутки на одного украинца, а рыбзаводы УССР давали (внимание!) пять граммов рыбы на душу населения в суточном выражении. В газетах для народа печатали бравые отчеты о надоях и намолотах, а на закрытых пленумах ЦК КПСС с гордостью констатировали, что после 1964 года советские урожаи ни разу не опускались ниже уровня 1913 года. И гордиться действительно было чем. При тов. Сталине и тов. Хрущеве урожайность была такой же, как при тов. Николае ІІ – около 8 центнеров на круг. Советский Союз не развалили. Не надо вешать собак на Госдеп, Аллена Даллеса, Горбачева и происки НАТО. Советский Союз развалился сам. Рыночная экономика США гонку вооружений выдержала, а советская – нет. Страна с такой экономической системой не могла долго существовать. Она и просуществовала меньше 70 лет, умерев в детском по историческим масштабе возрасте. Вы не задумывались почему в СССР начались перебои с харчами через 5-6 лет после того, как коммунисты были вынуждены отменить крепостное право, т. е. выдать колхозникам паспорта (а это случилось лишь в 1971 году) и почему процесс паспортизации крестьян совпал с началом широкомасштабных закупок зерна «за бугром»? А вы подумайте. Третья категория, товарищи-граждане, третья категория… Вот откуда в городах Донбасса и Урала «все было». Потому что на 80% территории «страны победившего пролетариата» в магазинах – лишь килька в томате и хозяйственное мыло с жутким запахом полуразложившегося трупа. Кстати, знаете, как в народе расшифровывали ВКП(б)? Второе крепостное право большевиков. Вопрос на засыпку: себестоимость производства автомашины ВАЗ-2106 в СССР времен «развитого социализма» составляла порядка 800 рублей. Продавали ее по 6 тысяч. В семь с половиной раза дороже. Почему? А чтобы спрос сбить. Чтобы большинству людей она не по карману была. То же самое с джинсами, кроссовками, цветными телевизорами и магнитофонами. В нашем городском универмаге дубленки свободно висели. По 800 рублей/штука. Даже зажиточный шахтер дважды подумает – брать ли. Вы не поверите, но в долларовом эквиваленте американский рабочий в 1978 году получал в четыре раза большую зарплату, чем его советский коллега. При этом продукты питания в США стоили в 3-5 раз ниже, чем в СССР. Знаете, сколько в США в среднем стоила 100-граммовая плитка треклятого шоколада? 15 центов. Ровно столько же стоил в США и кило белого хлеба. При средней зарплате рабочего в промышленности 879 долларов. Но вот парадокс: моя мама, которая увидела на Донбассе рай по сравнению со своим родным селом на Белгородщине, почему-то упорно верит в это «все было». А я вспоминаю как мне хотелось в детстве шоколада. Вспоминаю, как в год московской Олимпиады мы с бабушкой ездили в гости «на родину» и, надрываясь, перли из Алексеевки, что в Белгородской области, «гостинец» – чемодан, набитый банками со сгущенкой без этикеток. Почему без них? Потому, что это была сгущенка, которую «достал» дядя Ваня, работавший на тамошнем молокозаводе. До слова: рассказывают, что в свое время директора ЦРУ Аллена Даллеса вызвали в Конгресс, где с пристрастием допрашивали примерно так: «Мы посылаем в Южную Америку трактора, комбайны и удобрения – бесплатно. Мы передаем им продукты на миллионы долларов. Мы оказываем им огромную безвозмездную финансовую помощь. Но почему же там народ нас так ненавидит?» На это Даллес невозмутимо ответил: «Потому что, до того как мы там появились, они не подозревали в какой нищете живут. Понимаете о чем я? Оригинал
Злой Кыргыз/Александр Ронкин/ Знаю, сколько жизней спас «Железный купол» за время всех наших последних конфликтов с людоедами. Знаю и благодарен его создателям за это. Но вполне возможно, что если бы у нас не было возможности «отсидеться» под «Железным куполом», мы бы не стали так долго терпеть ракетные атаки на наши города. И у наших политиков не осталось бы возможности для маневра. У них бы тогда стоял выбор – дать гибнуть своим гражданам под падающими на их головы ракетами, или уничтожить врага. Развеять его в пыль. Политики, просто для того, чтобы выжить, вынуждены были бы задействовать всю мощь нашей армии. И тогда, возможно, новые нападения людоедов не следовали бы одно за другим с предсказуемой регулярностью. А так... Ну, типа, ничего страшного. Отсидимся в бомбоубежищах. Вражеские ракеты собъем. Пожары потушим. И дадим еще денег на новые ракеты для «Железного купола». По 72 тысячи баксов за выстрел. А потом мы построим «бетонный купол» над всей страной наподобие чернобыльского саркофага. И закопаемся под 50 метровый слой бетона. И будем там жить. Выродимся в морлоков, но зато никакие хамаса-хизбалинские бомбы нас не достанут. Пусть себе гуляют там наверху и пуляют по бетону. А нам внизу – в саркофаге – будет спокойно и тихо. А чо? Защищаться, так защищаться уже вглухую. Намертво...
Цви Зильбер - Специально для газеты «Эхо»/Израиль Этот громкий заголовок не я придумал. Мои познания в юриспруденции слишком научно-популярны, чтобы делать такие категоричные выводы. Но в журналистике принято делать какие-то выводы опираясь на мнение экспертов, специалистов, пользующихся авторитетом в той или иной области. О том, что Роман Задоров – это израильский Дрейфус, написал в конце прошлой недели на сайте газеты «ХаАрец» один из ведущих юристов Израиля, адвокат Авигдор Фельдман. Его статья называется «Волки, прокуратура и нож Задорова». Почему же продолжение эпопеи с Задоровым привело именитого юриста к такому мнению, которого не могут не прислушиваться даже самые высокие эшелоны израильской судебно-прокурорской элиты? Фельдман отвечает на этот вопрос словами Эмиля Золя, великого французского писателя, который своими искрометными статьями сумел пробудить французское общество от безразличия и равнодушия, добившись в конце концов пересмотра дела и полного оправдания Альфреда Дрейфуса. «Задоров не Дрейфус, но ему тоже нужен Эмиль Золя, который напишет статью под названием «Я обвиняю!», раскрывая всю колоссальную мерзость этого судебного процесса. Мерзости было не меньше, чем в деле Дрейфуса, - пишет Фельдман. - Мерзость заключается не в том, найдут убийцу Таир Рады или нет, а в кривых и возмутительных путях, которыми пользуются полиция и прокуратура, дабы во что бы то ни стало сохранить обвинительный приговор и устранить любые сомнения в его справедливости. Действия, которым нет рациональных объяснений, поэтому я подумал о кровожадных волках. Других объяснений у меня нет… Эмиль Золя написал 13 января 1898 года президенту Республики Феликсу Фору: «Правда, которую я скажу, а я обещал всегда говорить правду, состоит в том, что справедливость не может совершить такое и остаться после этого целой и невредимой… Меня терзают ночные кошмары, потому что этот человек подвергается чудовищным наказаниям за преступление, которого он не совершал». Авигдор Фельдман не может скрыть своего удивления, на что способна израильская система «справедливости», каковой считает себя суд и другие правоохранительные органы. «Волк пришел к Задорову под маской следователя», - пишет он. Когда Задорова привели на первый допрос, следователь рассказал ему, что кровь Таир Рады обнаружена не его одежде, что есть все улики против него, подтвержденные генетической экспертизой. Задоров был озадачен, ведь он не убивал. Тогда следователь начал ему внушать, что бывает, дескать, такой «блэк аут», когда человек совершает убийство, но оно полностью стирается из его памяти. Потом Задорову в камеру подсадили полицейского осведомителя, которого Фельдман называет «шакалом». Тот стал обрабатывать Задорова, внушая ему, что ему лучше бы сознаться. Совершал – не совершал, сознайся, скажи, что наглая девчонка тебя дразнила. Сотрудничество со следствием тебе зачтется, признают тебя виновным в непредумышленном убийстве, дадут 7 лет, потом треть скостят за хорошее поведение… Дальше – больше. «Дрейфус был евреем, офицером французской армии, гордый человек, который носил на поясе большую офицерскую саблю. Задоров не еврей, не израильтянин, он украинец, который получил в Израиле вид на жительство по браку с еврейкой. На его поясе был японский нож для резки линолеума», - пишет Авигдор Фельдман. Саблю Дрейфуса разломили у него над головой после оглашения приговора, когда он крикнул: «Я ни в чем не виновен, да здравствует Франция!» Нож Задорова с абсолютно гладким лезвием судья превратил – росчерком пера – в нож с зазубринами, которым была убита девочка. Вот такие чудеса израильской справедливости. Действительно, когда первые адвокаты из общественной адвокатуры получили материалы дела, они взялись за голову. На лице у девочки был шрам, нанесенный зазубренным лезвием. Нож Задорова был абсолютно гладким… «Роман Задоров молчун, интроверт, он был очень напуган. Трижды его признавали виновным, дважды в окружном суде Назарета и один раз в Верховном. Он не кричал, как Дрейфус, он не сказал ни слова. Опустив глаза в пол он хранил молчание перед микрофонами. Его японский нож, который он носил с собой, никто не ломал у него над головой. Напротив, судья Верховного суда Ицхак Амит изменил лезвие этого ножа, сделав на нем зазубрины, такие страшные зубья, чтобы подогнать дело под вещдоки и заявить, что именно Задоров убил девочку Таир Раду 6 декабря 2006 года в туалете для девочек на втором этаже школы «Нофей-Голан» в Кацрине. Признание подозреваемого – царица всех доказательств. После того, как «подсадная утка» обработала Задорова и он согласился подписать признательные показания, завертелись большие маховики израильской системы справедливости. Стая волков, говоря аллегориями Фельдмана, набросилась на легкую добычу. «Несмотря на то, что не было найдено ни одной улики, которую можно считать уликой с точки зрения судебно-медицинской науки, наше правосудие закрыло глаза на простые вещи. Место преступления было залито кровью, очень много крови. Как могло статься, что ни одной капельки, даже микроскопической, не попало на Задорова? Да и он сам не оставил на месте преступления ни одной чешуйки кожи, даже одной тысячной миллиметра, ни капельки пота, ни волоска, ни ниточки от одежды. Он вошел в кабинку туалета, как бестелесный демон, и покинул место преступления как бестелесный призрак», - пишет авторитетный юрист. Менялись судьи, появлялись новые свидетели, новые подозреваемые, новые данные судмедэкспертизы, но система стоит на своем. Когда доктор Майя Фурман, эксперт, которая поднимала вопрос о зазубринах на ноже, вдруг прошла тендер и была назначена врачом института судебно-медицинской экспертизы в Абу-Кабире (а дело Задорова тогда находилось в суде), прокуратура сделала все возможное, чтобы отменить это назначение. Майя Фурман подала в суд по трудовым конфликтам. «Переписка по электронной почте между Кугелем, который тогда как раз возглавил институт в Абу-Кабире, и различными отделами прокуратуры дает мне все основания назвать их волками», - пишет Фельдман. Прокуратура запретила доктору Кугелю упоминать в своей декларации, что нож был с зазубринами. Ему запретили упоминать, что еще во время первого судебного разбирательства он сказал Шиле Инбар из прокуратуры, что согласен с экспертным мнением Майи Фурман, и нож действительно был с зазубринами. «Сотрудники прокуратуры коррумпировали весь юридический процесс, чтобы скрыть правду. И все только для того, чтобы Задоров, которого они никогда в жизни не встречали, остался пожизненно в тюрьме», - отмечает Фельдман. В завершении хочу лишь отметить необычайный для юриста стиль Авигдора Фельдмана, богатый художественными средствами – аллегориями, эпитетами, гиперболами. Именно поэтому он считается блестящим публицистом. Не говоря уже о большом опыте правозащитной деятельности. Не знаю, может ли он сравниться с Эмилем Золя, ведь в каждое время в каждой стране свои герои, свои лидеры, формирующие общественное мнение. Возможно, его статья о стае волков пробудит израильское общество от равнодушия.
Что такое "Энергетический купол" человека? Как спасти человека заглянув в его будущее? В студии телеканала ITON.TV астропсихолог Татьяна Матушанская, специалист по натальной астрологии. Ведущий - Александр Гур-Арье.
Последние скандальные столкновения депутатов Кнессета не только развеселили израильтян, но и заставили их задуматься: а что же делать с этими "слугами народа"? В студии ITON.TV журналисты Павел Маргулян и Цви Зильбер.
Можно ли считать Гитлера евреем? О еврейских корнях вождя Третьего рейха в студии ITON.TV рассуждает раввин, доктор Михаил Финкель. Ведущий - Александр Гур-Арье. Смотрите: УЧИТЕЛЕМ СТАЛИНА БЫЛ ИВАН ГРОЗНЫЙ
Притчи народов мира в программе "Искусственный разум" на канале ITON.TV. Все программы проекта можно посмотреть здесь
Как добиться успеха в бизнесе? Как влияют санкции на экономику РФ? Куда движется российская экономика? На эти и другие вопросы в студии телеканала ITON.TV отвечает Вадим Дозорцев (Москва), основатель и совладелец консалтинговой компании BERNER&STAFFORD. Ведущий - Александр Гур-Арье
Лучшие программы ITON.TV. Менахем Бегин привел сефардов в израильскую политику. Перестал ли с тех пор Израиль быть европейским государством? На неудобные вопросы Александра Вальдмана отвечает известный политолог Алекс Векслер.
Сталин был весьма одаренным человеком, однако впоследствии одаренность "скукожилась". У него была не просто паранойя, он жил во внутреннем аду, считает легендарный психолог и писатель, доктор Владимир Леви в программе Марка Котлярского "Культурный шок"
Израильский профессор Моти Гольденберг рассказал о том, что в он с коллегами может помочь женщинам с миомой матки практически в 100% случаев. При этом матка не удаляется, женщина остается способной к деторождению, и на теле пациентки не остается шрамов.
